Георгий Кириллович родился в селе Михайловском Ставропольского края. Во время Великой Отечественной войны работал в колхозе: пахал, сеял, убирал урожай, пас табуны лошадей. Окончил историко-филологический факультет Ставропольского педагогического института. Пять лет работал в Донской СШ № 6 учителем, несколько лет отдал журналистике.

В 1970-1980-е годы регулярно печатались рассказы Георгия Кирилловича в альманахе «Ставрополье» и краевой прессе. Его «Волчья Быль», увидевшая свет в газете «Молодой ленинец» ещё в 1981 году, дала название книжке для детей среднего и школьного возраста, вышедшей в 1984 году. Книги Баева были высоко оценены критикой.

Писатель был делегатом Учредительного Съезда Конгресса интеллигенции Российской Федерации в 1997 году. В этом же году в Ставрополе вышла книга «Сокол – птица гордая», посвящённая старшему брату Баеву Павлу Кирилловичу. В 2003 году издательство «Юркит» выпустило книгу Баева «Манеж на пахоте».

Георгий Кириллович награжден правительственными наградами: Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ, двумя Почетными грамотами губернатора Ставропольского края.

Баев Г. Сенокос [Текст] : [рассказ] / Г. Баев // Баев Г. Сокол – птица гордая. – Ставрополь, 1997. – С.314-315.

Сенокос…

Самая поэтическая пора крестьянского года. Крестьянин после долгой зимы развязан. Он ходит босиком, или, в лучшем случае, в мягких поршнях на босу ногу, подпоясавшись рубахой, подставив обнажённое по пояс тело солнцу и ветру. На его голове шляпа из широких листьев лопуха или купыря, иногда и папоротника. Шьют такие шляпы травой, что именуется тонконогом. Занимаются этим в основном девочки до десяти лет. Они то и дело бегают по лугу и примеряют шляпы: кому подошла, тот и хозяин.

Траву тонконог крестьяне не любят. Если она подсохнет, то коса не берёт её, а только со свистом пройдёт поверху – и всё тут. Гибкая травинка пригнётся и тут же после косы встанет, выпрямится на тоненьком высоком стебле и веселится средь скошенного луга своей верхушкой-метёлочкой. Чтобы подсечь эту, как железо, крепкую траву, мужик должен несколько раз вскинуть косу до неба, да и то не всегда удаётся скосить тонконог.Тонконог умудряется выжить и под звонкой косилкой, именуемой у мужика травянкой. Я хорошо знал это сеноуборочное оборудование: мог снять и поставить длинную косу, смазать узлы, поднять или опустить лезвие для высокого или низкого среза трав. Если ровный луг, спускаешь косу ниже-нижнего, лишь бы металл не хватал землю. А на холмистых местах, да ещё с выбоинами поднимаешь косу, но и весь корпус травянки. Такие места крестьянин называет неугодными. Здесь вполовину меньше снимали сена. Но мы, мальчишки, тайно радовались этому, хотя никаких злонамерений в голове не имелось. Хорошо знали, что зверьё и птицы радовались высокому проходу этой страшной машины для них. На ровных лугах всё настолько обнажалось, что, как на ладони, проглядывались десятки гектаров скошенного поля. Сколько там пораненных перепелов-пуховичков и зайчиков младенческого возраста, сколько разорено гнёзд мелких птичек! Вот мы, пацанва, и вздёргивали косу повыше, хотя за это иногда получали – от бригадира подзатыльники или жёсткого кнутика. Но дети, и не только наше поколение, в охранении природы упрямцы. Стоило бригадиру отъехать подальше, мы поднимали косы повыше и оставляли живёхонькими и целёхонькими всех зверушек и птичек. А они с благодарностью относились к нам: птички пели нам самые милые свои песенки, а зверушки весело взбрыкивали на закате дня и радовали нашу душу, нашу полевую крестьянскую жизнь.